Пусть вас не удивляет, но я сейчас напишу о Burj Al Arab, известном также как «Парус», самопровозглашенном самом роскошном в мире отелем (это указано на всех визитках сотрудников: The Most Luxurious Hotel in the World).

Я считаю отель социокультурным феноменом. Он ждет и еще дождется своих философов. Пока же скажу: весь «Парус» — одна большая проверка на чувство юмора (ЧЮ). У американцев при выборе спутника жизни главным стоит оно — ЧЮ. Что в нем такого-то, думала я всегда. Оказалось, что ЧЮ — не рассказать анекдот. ЧЮ — это видеть жизнь под другим углом.

Впервые оказавшись в «Парусе», я очень обрадовалась: там было весело, как в Диснейленде.

Казалось, будто я внутри парусника с туго надутыми парусами, и ветер, как ему и положено в сказках, дует сразу со всех сторон, смешно пуча нарисованные щеки и моргая пушистыми закрученными ресницами.

Ироничный, выламывающийся из времени и представлений о прекрасном «Парус» оказался свидетельством свободы творческого духа и веселья.

Первоначально нутро отеля было белоснежным. Но за полтора месяца до открытия пришел шейх и спросил: почему? Так парус же, удивились архитекторы и дизайнеры, полировавшие финальную отделку.

Шейх, конечно, читал «Алые паруса» Грина. Не мог просто не читать — мне-то это понятно, когда смотрю на отель. И знал, что все чудеса на свете делаются своими руками. Все меняем, сказал он. Перекрашиваем, добавляем много золота, красного, синего и веселого.

Я только что побывала в «Парусе», там есть Терраса. Этот ломоть пирога в 10 000 квадратных метров, приткнувшийся со стороны залива к подножию «Паруса», строился на финской верфи восемь месяцев и два месяца шел в Дубай по морям-по волнам. На пироге есть два бассейна, рестораны, «кабанас» с кондиционерами и чудеса. Несколько лет назад, во время вечеринки по случаю открытия Террасы я разговаривала с Куанг Чу, дизайнером, которая когда-то переделывала все внутри «Паруса». И я, конечно же, спросила ее, как она справилась, потому что это страшно — смыть, как с холста, все, над чем трудился год, и очень быстро создать новое и совсем другое.

«Меня очень вдохновлял шейх, без него я бы ничего не смогла», — отвечала мне Куанг Чу, маленькая, стройная, как мальчик, женщина в черном.

Шейха, который читал «Алые паруса», я бы тоже спросила, было ли ему страшно принимать такое решение. Смывать картину с холста трудно, но приказать смыть ее еще труднее. (Хотела бы я, кстати, посмотреть на тот, первый, вариант — наверняка же он был красивый, легкий и всех видов белизны — от хрусткой и ледяной до теплой молочно-сливочной.)

Но я знаю, что ответил бы шейх: когда в голове есть мечта, то реальность подгоняешь под нее без всякой жалости, ведь мечта сильнее любой реальности.

С теми, кто сегодня видит в разноцветном, как калейдоскоп, веселом Burj Al Arab только зеркала на потолке над кроватью и золото (а там его потратили тонны), мне с ними не о чем говорить. Мне интересно поговорить с теми, кто считывает намеки, ведь в «Парусе» зашифрованы сотни отсылок, слоев и исторических стилей: египетские порталы-лифты, греческиий атриум спа, римские завитки лежанок, детали английских пабов и французские рокайльные завитки.

Еще мне интересно поговорить с теми, кто понимает, какой путь прошел шейх и его собственное сердце. Сами посудите: легко делать функциональные интерьеры, если детство провел в московских пятиэтажках. Просто создавать дворцы, если родился во Флоренции. Можно даже стать творцом от противного. Но почти невозможно визуально пошутить про свое детство: сильны охранительные скрепы.

Шейх же, чья жизнь, вне всякого сомнения, проходит в классических золотых покоях, смог подняться над собой и создать прелестную игрушку, нежную насмешку над своим невероятным золотым богатством первого поколения миллиардеров.

Легкое, будто бы несерьезное творение, похожий на оригами проект «Парус» играет в мою самую любимую из человеческих игр: притворяется менее серьезным, чем он есть на самом деле.

Так же когда-то взвился цветными кострами собор Василия Блаженного. Как они могли увидеть в XVI веке эту форму, похожую на мороженое из американской аптеки? Закрутить купола в спирали, раскрасить их в полоску и крапинку, и это когда вариантов в обозримом пространстве было два — шеломом и луковкой? И цветов тоже два — деревянный и золотой? И никакого Интернета и библиотек с книгами по искусству.

Еще мне интересно, сразу ли после «Страха и ненависти в Лас-Вегасе» человек по имени Винн построил там, в Лас-Вегасе, дорогущий отель имени себя, украсив коридоры гигантскими цветами на коврах, поразвесив огромные цветы на деревьях в игровом зале, укутывая мое пребывание в Лас-Вегасе в психоделическое нереальное облако?

Интересно мне также, в каком кино Терри Гиллиама увидели архитекторы мечети в Абу-Даби поразительные гигантские цветы, которые и пораскинули на всем пространстве белокаменной мраморной площади размером в 20 000 человек. Нарисовать подобные залихватские ромашки может себе позволить студент на снегу под окном любимой девушки — но не лазуритом, яшмой и нефритом по мрамору, и чтобы чашечка цветка была диаметром два метра. Потому что, когда у тебя появляются лазурит и яшма, ты скромнее становишься в желаниях, и это жизнь, бейб.

Поразительный прорыв в свободу — вот что такое этот ваш «Парус», а не золото и бриллианты. Да, он потребовал много сил, так ведь чудеса только так и творятся: купи три тысячи метров алого шелка, сшей из него паруса, и пусть корабль под ними вплывет в бухту, где его ждет девушка. Грин об этом тоже писал:

«Я понял одну нехитрую истину. Она в том, чтобы делать так называемые чудеса своими руками. Когда для человека главное — получать дражайший пятак, легко дать этот пятак, но, когда душа таит зерно пламенного растения — чуда, сделай ему это чудо, если ты в состоянии. Новая душа будет у него и новая у тебя. Когда начальник тюрьмы сам выпустит заключенного, когда миллиардер подарит писцу виллу, опереточную певицу и сейф, а жокей хоть раз попридержит лошадь ради другого коня, которому не везет, тогда все поймут, как это приятно, как невыразимо чудесно. Но есть не меньшие чудеса: улыбка, веселье, прощение и вовремя сказанное нужное слово. Владеть этим — значит владеть всем». (А. Грин, «Алые паруса»).


Иллюстрация: Екатерина Белявская.