Игорь, однажды Григорий Аветов упомянул о том, что вы ему подкинули интереснейшую идею о проведении глобальной олимпиады по предпринимательству. Как она пришла вам в голову, и когда вы планируете приступить к реализации этой идеи? 

Игорь: Как-то Гриша Аветов и Вадим Лобов поделились со мной своими планами, явно ожидая, что, услышав их, я скажу «вау». Но мне явно чего-то не хватало. Мы начали придумывать, и одной из фантазий была всемирная предпринимательская олимпиада для школьников. Выслушав меня, Вадим признался: «Мы мечтали об этом…».

Екатерина: «…но боялись сказать».

И.: Я говорю: «Ну, сейчас ведь уже можно не бояться!» Собственно говоря, первый этап олимпиады уже состоялся на форуме «Синергия». Интерес фантастический, и теперь это событие будет распространяться по всему миру. 

Игорь, а вы можете назвать минусы жизни лидеров? Не устаете от постоянного напряжения?

И.: Честно говоря, редко какой вопрос меня повергает в такую растерянность... Я не вижу ни одного минуса в том, чтобы быть активным. Это как виндсерфинг — ты постоянно держишь скорость. Даже если видишь, что совершаешь ошибку и идешь не туда, ты чуть-чуть меняешь направление. Хотя, возможно, у Кати другое мнение на этот счет…

E.: Игорю хорошо говорить об этом, потому что у него есть организатор. А если у лидера есть организатор, то и проблем у него нет. Скорость — вот ее надо контролировать.

И.: Признаю: Катя — мой стабилизатор.

Екатерина, дайте совет женщинам, как жить с такими ярко выраженными лидерами, как Игорь? 

E.: Нужно выбрать фокус, который не конкурирует с фокусом партнера. При этом я тоже реализую свои амбиции. Здесь важно не уступать, здесь важно не конкурировать. Когда Игорь перестал со мной конкурировать, он начал этим наслаждаться.

То есть был момент, что он даже с вами конкурировал?

И.: Конечно. Например, когда речь зашла о выборе места учебы для детей.

E.: Думаю, у любого лидера природа конкурентности заложена генетически.

Игорь, давайте поговорим о вашем проекте «Рыбаков Фонд». Он объединяет успешных людей, которые могут делиться идеями друг с другом. У нас было интервью с Давидом Яном, и он, в частности, сказал, что Игорь Рыбаков — это тот человек, который делает для экологии отечественного бизнеса больше, чем десятки «технопарков». Миссия фонда понятна. А каковы задачи в дальнейшем?

И.: Большое спасибо Давиду Яну — я тоже его очень люблю. Я бы не противопоставлял, что и кто делает больше; я бы сказал, что и «технопарки», и мы делаем свою работу, и именно взаимодополнением достигается лучший эффект.

E.: Возможно, Давид оценил, что мы нащупали нишу, которая была не занята и которой обязательно кто-то должен был заняться. До нас никто не делал то, что мы делаем сейчас. Мне кажется, это и есть основа предпринимательского подхода, который мы закладывали в наш фонд изначально. Главное — найти нужную нишу.

И.: Что касается задач, то приведу пример: мы хотим изменить школьное образование. Обычно частные инвесторы строят одну «показательную» — самую лучшую, самую дорогую — школу, которая «демонстрирует», как могло бы быть. Но давайте посмотрим на это с другой стороны: в России — 44 000 школ. Что изменится в образовании, если возникнет 44 001-я, пусть и самая лучшая? Хуже того, ученики «обычных» 44 000 школ будут чувствовать неравность возможностей. Это не означает, что не надо строить мастер-школы. Но мы действуем другими методами: мы подсоединяемся ко всем этим 44 000 школ, в каждой из которых есть очень много ценных наработок, которые «задыхаются» из-за того, что они не презентованы и не признаны. И «подсвечиваем» эти практики с помощью профессионального сообщества.

То есть здесь речь идет о накоплении социального капитала.

E.: Абсолютно верно. И он определяется по тому, в скольких сообществах в среднем состоит человек: это могут быть как профессиональные, так и непрофессиональные сообщества. В среднем в развитых экономиках человек состоит в трех-десяти кругах. В России этот показатель варьирует от нуля до трех. То есть некоторые люди могут вообще не входить в обменные процессы с другими людьми. Стоит коэффициент «0–3» заменить хотя бы на устойчивый «3», и мы сразу заметим колоссальные перемены.

E.: Еще один момент — самоощущение по типу «все, кто в моем круге, — это друзья, а все, кто не в моем круге, — чужие». Это проблема нашего общества, которую мы решаем: повышение уровня доверия между незнакомыми людьми.

И.: И наша миссия звучит так: «Empower every personal organization on the planet to achievement». Мы хотим, чтобы люди иначе взглянули на привычные вещи и могли использовать свою внутреннюю силу на полную мощь.

Власть делает то, что должна делать, и не надо от нее требовать того, что она, по сути-то, и делать не должна.

Подобные задачи ставят перед собой и «Сколково», и «Атланты». И вместе с тем они конкурируют друг с другом…

И.: Конкуренция — это всегда хорошо, потому что она дает человеку право выбора.

Как вы считаете, стоит ли вовлекать власть в эти процессы?

E.: Ребят, никуда ее вовлекать не надо. Власть делает то, что она должна делать, и не надо от нее требовать того, что она, по сути-то, и делать не должна.

Ну, уровень доверия должен же быть…

E.: А каким образом власть повлияет на то, доверяете вы мне лично или нет? Все решается только между людьми. Тем более что вопрос доверия — это твой внутренний выбор.

Свой вопрос про власть могу пояснить. Я знаю многих молодых бизнесменов, у которых много идей, но они не реализуют их из-за массы страхов.

И.: Ну пусть они не забывают, что в России самая дружелюбная экономическая среда. Те, кто работал в Америке, знают, насколько там все труднее. В России самые дружелюбные законы, самые низкие налоги, и главное для бизнеса — самая низкая конкуренция.

И очень высокая ответственность за провалы…

E.: Не ответственность более высокая, а скорее страх.

И.: Родители закладывают в детей определенный поведенческий паттерн: появились деньги — не рискуй, сохрани. Это установка не воспроизводства предпринимательски активированных людей.

E.: Здесь хорошо вспомнить про шкалу ценностей — было мировое исследование так называемой карты ценностей. По одной из шкал мы выбираем ценность либо выживания, либо развития, только одно из двух — и большинство людей в нашей стране склоняется к ценностям выживания, это устоявшаяся привычка.

Это правда, что вы решили не оставлять своим детям наследство?

E.: Самое ценное — иметь возможность пройти свой путь с нуля и сделать себя самим. И лишать этого наших детей мы как родители не хотим.

Екатерина, думаю, вы согласитесь, что сейчас подходы к воспитанию детей меняются чуть ли не каждые три года. А как вы думаете, чем отличаются современные женщины в наше время от современных женщин еще 10 лет назад?

E.: У современных женщин на первый план выходят ценности самоорганизации, а не выживания. Хотя большинство до сих пор работает на нелюбимой работе ради денег, при этом не осознавая, что из любой ситуации всегда есть выход. Специально для этого я инициировала отдельное направление — проект «PRO-Женщин», в котором мы помогаем женщинам создавать свои проекты с учетом внутренних стремлений, предпочтений и уже через это самореализовываться. В некоторых странах с развитыми экономиками показатель женщин-предпринимателей уже достигает 60%. В России он гораздо ниже, но я уверена, что мы на верном пути.

Самое ценное — иметь возможность пройти свой путь с нуля и сделать себя самим. И лишать этого наших детей мы как родители не хотим.

Признайтесь, вам приходилось сталкиваться с непониманием по поводу того, почему вы не помогаете бедным, например?

И.: Понятное дело, если я приду на конференцию, где 80% людей спасает бедных, на меня могут посмотреть неоднозначно. Когда человек слышит персонально, что «мы не про спасение бедных, мы про то, чтобы ты стал богатым», человек проецирует это на себя: «Ух ты!» Но в этом и ответ: каждый должен заниматься своим делом.

Наш журнал большое внимание уделяет теме путешествий. Наверняка для вдохновения путешествия вам нужны как воздух. Есть ли место, где вы чувствуете себя, как дома?

И.: Кстати, мы не так много путешествуем. Особый комфорт я испытываю на Камчатке. Удивительное дело: сидишь на берегу и ловишь рыбу, а на противоположной стороне эту же рыбу ловит медведь. Хорошо, что рыбы вдоволь, поэтому никакой конкуренции между нами не возникает. Отдельное место в списке моих географических предпочтений занимает Вьетнам. Но это уже другая история.